Критические Статьи Лужин

Какова роль образа Лужина в романе евского «Преступление и наказание»? (ЕГЭ по литературе)

Философский роман Ф.М. Достоевского «Преступление и наказание» культуролог и литературовед М.М. Бахтин назвал полифоническим, потому что в нем, как в музыкальном произведении, звучат и переплетаются друг с другом разные голоса, воплощающие различные идеологии и взгляды на мир. Среди них особенно выделяется голос Родиона Раскольникова. На протяжении всего романа автор проверяет его теорию, вводя в повествование двойников героя. Одним из них и является Петр Петрович Лужин.

Но все-таки есть кое-что, что объединяет этих героев – теории, опирающиеся на принцип вседозволенности. Теория «о целом кафтане» Лужина возводит на пьедестал разумный эгоизм, когда люди в первую очередь думают о своем собственном счастье, то есть по сути позволяет человеку действовать исключительно в своих интересах, не взирая на нормы морали. Теория Раскольникова имеет другой смысл: он разделяет людей на обыкновенных и исключительных, то есть способных идти к своей цели и вести за собой других любыми средствами. Но все-таки обе теории допускают возможность человека делать все, что ему хочется, хоть и ради абсолютно разных целей: Лужин говорит о личной выгоде, а Раскольников – об общественном прогрессе. Показательна в этом плане первая встреча Лужина и Раскольникова: подтянутому, одетому в изящную новую одежду Лужину сначала явно неловко находиться в тесной комнатушке Родиона среди едва сводящих концы с концами студентов, а Раскольникову претит индивидуализм Лужина, готового сломать жизнь Дуне ради собственного удобства. Но когда Лужин с ужасом говорит об аморальности убийства старухи-процентщицы, Родион возражает ему, считая, что все произошло по теории Лужина. Получается, что при всей внутренней разности этих персонажей и при том, что на первый взгляд они не похожи друг на другу, их теории ведут к одному – разрешают человеку совершить преступление.

Подчеркивая, насколько отвратительные формы принимает вседозволенность, Достоевский создает эпизод, где Лужин, желая отомстить Родиона, которого считает виноватым в том, что его предложение руки и сердца не приняли, пытается скомпрометировать Соню Мармеладову, обвиняя ее в краже денег. Он уверен в том, что останется безнаказанным, так как чувствует себя защищенным высоким статусом и деньгами, и потому его низкая, подлая месть выглядит особенно ужасной. При всех высоких рассуждениях о морали Лужин остается беспринципным, низким человеком, способным на любую подлость.

Критические Статьи Лужин

В предисловии к английскому изданию своего романа Набоков писал: “Из всех моих русских книг «Защита Лужина» содержит и излучает «наибольшую теплоту» — что может показаться странным, если исходить из распространённого мнения об исключительно абстрактном характере шахмат. В действительности Лужина полюбили даже те, кто совсем не разбирается в шахматах и (или) испытывает отвращение ко всем остальным моим книгам. Он неуклюж, неряшлив, некрасив — но, как очень скоро замечает моя нежная барышня (по-своему чудесная девушка), в нём есть что-то, что перевешивает и грубость его серой плоти, и бесплодность его тёмного гения”. Это так и есть. Александр Иванович Лужин, главный герой романа, образ очень сложный, а в то же время и очень обаятельный. Тайна интеллектуально-психологического романа связана прежде всего с этим образом.

Многие критики отмечают наличие у Лужина некоего творческого дара. В доказательство приводятся многочисленные параллели между шахматами и музыкой, которые действительно имеют место в романе. При этом забывают, что сам Набоков видел в Лужине “бесплодность тёмного гения”. Лужин — способный средний шахматист. Он может иногда блестяще выиграть партию, творчески продумав великолепную комбинацию. И тем не менее он не гений. Он скорее Сальери, чем Моцарт, но Сальери добродушный, милый, чудаковатый. Для читателя он привлекателен не шахматными успехами, а необычным характером, оригинальностью.

“Более всего в шахматах меня притягивали именно ходы-ловушки, скрытые комбинации… я не сомневаюсь в существовании незримых связей между некоторыми миражами моей прозы и одновременно блестящей и матовой тканью шахматных задач, сказочных загадок, каждая из которых — «плод тысячи и одной бессонной ночи»”, — утверждал писатель в одном из своих интервью. Так в чём же “сказочная загадка” романа «Защита Лужина»? Думается, что она в природе души Лужина, разгадать которую читателю не так-то просто. Самоубийство Лужина нелогично и не мотивированно. Спокойная семейная жизнь, шахматная известность, возможность развивать свои творческие способности — всё это больше похоже на счастье, а не на трагедию. Может быть, мы не знаем чего-нибудь важного о внутреннем мире Лужина или восприятие героя другими персонажами абсолютно не соответствует действительности? Это настоящая головоломка. Но в любом случае разгадать тайну самоубийства шахматиста — значит разобраться в душевной путанице Лужина, которая в романе не подлежит сомнению.

Защищая право своего героя на свой собственный внутренний мир, на свою собственную, недоступную для других реальность, Набоков в то же время показывает узкую и ограниченную жизнь шахматиста. Рациональное, интеллектуальное начало не просто доминирует в образе Лужина, оно практически полностью вытесняет начало чувственное, эмоциональное. Поэтому в романе можно встретить и авторскую иронию по отношению к Лужину, видящему в жизни лишь отражения его абстрактной шахматной реальности: “Он… думал о том, что этой липой… можно, ходом коня, взять вон тот телеграфный столб”.

П еред героем возникает вопрос, что выбрать: шахматный мир или мир тихой семейной жизни? Беда Лужина в том, что оба этих мира и притягательны, и неприемлемы для него одновременно. Возможно, в этом скрывается мотив самоубийства, с точки зрения здравого смысла, разумеется, слабый. Для здорового человека это вообще не проблема, но только для здорового.

Петр Петрович Лужин в романе «Преступление и наказание»

Прибытие в Петербург и знакомство с Родионом Раскольниковым перерастает в ссору. Раскольников сразу распознает в Лужине низкого человека, и становится его врагом. Надеясь расправиться с назойливым «молокососом», Лужин подставляет его хорошую знакомую — безобидную Соню Мармеладову, и обвиняет ее в воровстве. На поминках по её родному отцу, негодяй незаметно подсовывает девушке деньги в карман и прилюдно обвиняет в воровстве. Однако, план Лужина потерпел провал — его друг Лебезятников рассказывает, что Лужин сам подсунул сторублевый билет в карман Софьи.

Прототипами Лужина послужили, вероятно, присяжный стряпчий Павел Петрович Лыжин, одн из кредиторов Достоевского, фамилия которого упоминается в черновых материалах к «Преступлению и наказанию», и П.А. Карепин — муж сестры писателя. В 1840 году Карепин женился на Варваре Михайловне Достоевской, бывшей моложе него на 26 лет, и вскоре стал опекуном её младших братьев и сестёр. Фёдор Михайлович никогда не встречался с ним, но вёл переписку, по которой и составил отрицательный образ Карепина.

Первоначально он произвел хорошее впечатление на Дуню и ее мать, но уже после помолвки стала проявляться истинная натура Лужина.Зная о их бедности, почти не помогает им переехать в Петербург. Лужин оплачивает перевоз багажа (что стоит недорого), но не оплачивает проезд невесты и ее матери (что гораздо дороже). Бедная Дуня и ее мать вынуждены ехать в Петербург третьим классом на взятые в долг деньги:

Согласно теории Лужина, все люди должны думать прежде всего о своем благополучии, а не благополучии окружающих. То есть якобы не стоит делиться с кем-то своим кафтаном, так как в итоге у обоих будет только по половине кафтана, то есть по сути оба останутся без кафтана.

Впервые он «появляется» в письме Пульхерии Александровны Раскольниковой к сыну. Пульхерия Александровна представляет Лужина чуть ли не рыцарем на белом коне. Ведь этот милый человек посватался к её дочери-бесприданнице, сестре Родиона, не смотря на бедственное положение её семьи. Он готов жениться на Дуне и хотел бы познакомиться с её братом. На подобный «подвиг» способен лишь благородный и достойный человек, считает пожилая дама:

Петр Петрович, как и Родион, выработал – на основании собственного опыта – теорию. Герой назвал свое изобретение «теорией целого кафтана». Расчетливость и рациональность Петра Петровича сочетаются с жизненным кредо мужчины. Теория Лужина говорит, что преследование личных интересов и любовь к себе – естественные явления. Неестественно – отдавать последние средства другим людям. Любовь к себе и защита личных интересов позволять «оставить кафтан целым».

Автор уделяет много внимания описанию одежды героя. Например, Лужин всегда отдавал предпочтение светлым «юношественным» цветам. Писатель, таким образом, подчеркивает, что мужчина стремился казаться моложе своих лет. Петр Петрович часто носил «хорошенькие» светло-коричневые летние пиджаки, такие же светлые брюки из легкой ткани, светлую жилетку. Белье на Лужине всегда было свежим, недавно купленным, из тонкой, дорогой ткани. Чиновник любил батистовые легкие галстуки в расцветку из розовых полос. Стиль Лужина сочетался с внешностью мужчины.

При этом Лужин ведет себя любезно с другими людьми. Правда, герой раздражается и злится, теряя самообладание, если что-то выходит за рамки его планов. В такие моменты Петр Петрович уподобляется «мешку с мукой». Герой не только любезен в социуме, но и претендует на вежливость. В расстроенных чувствах советник терял способность «оживлять общество». Характер Лужина отличается обидчивостью, ранимостью. Дуня не раз уличала жениха в обидах. Это качество мешало Петру Петровичу оставаться благородным и разумным.

Автор представляет героя немолодым мужчиной, господином – чопорным, осанистым. Физиономия Лужина казалась брюзгливой. Петр Петрович создавал впечатление осторожного человека. Осанка героя – преувеличенно строгая. Впрочем, другим персонажам произведения такая строгость внешнего вида Лужина представлялась излишней. Лужин словно не соответствовал обстоятельствам, ситуациям, в которых поневоле оказывался. Писатель отмечает особенность внешнего вида Петра Петровича. Издалека было заметно, что эта специфика внешности мужчины будто «оправдывает» название «жених». Внешность Лужина привлекала к нему женщин.

Петр Петрович – дальний родственник Марфы. Героиня предстает как супруга Свидригайлова. Кроме того, Лужин дружит с Лебезятниковым. Этот персонаж тоже играет в произведении второстепенную роль. Также Петр Петрович собирается породниться с семьей Раскольниковых.

Ум Лужина весь ушел в собственность, в сколачивание капиталов, в делание карьеры. Выскочка, нувориш, и он по-своему ломал старую патриархальную цельность, и он себя причислял к «новым людям» и думал оправдать, свою грязную практику современными теориями, Лужин называл себя человеком, разделяющим убеждения «поколений наших».

Прагматизм и примитивность способствовали выработке особой теории, которую Лужин придумал и объяснял другим персонажам романа. По этой своей теории он и выбрал расчетливо себе невесту. Сказать, что выбор состоялся по любви — значит оскорбить саму любовь. Петр Петрович хладнокровно и по расчету избрал для себя девушку благородную, умную, красивую, но — бедную. В соответствии со своей теорией Лужин рассчитывал на то, что Дуня будет благодарить его всю жизнь, будет из чувства признательности выполнять безропотно все, что он захочет, что прикажет, что потребует. Девушка должна была добровольно стать его рабыней, служанкой, женой-любовницей, домработницей и т.д. А он будет властвовать вволю, удовлетворять все свои прихоти, желания, тешить свое самолюбие.
С помощью невесты, а в будущем – жены Авдотьи Романовны, хорошенькой, умной, обаятельной и благодарной ему вечно, Петр Петрович рассчитывал продвинуться в высшее общество. Лужин понимал прекрасно, что женщинами возможно «весьма и весьма» много выиграть. Прелестная, добродетельная и образованная женщина могла удивительно скрасить его дорогу в высший свет, привлечь к нему важных людей, создать ореол… и вот всё рушилось!…\».

«. он решил наконец окончательно переменить карьеру и вступить в более обширный круг деятельности, а с тем вместе, мало-помалу, перейти и в более высшее общество, о котором он давно уже с сладострастием подумывал… Одним словом, он решился попробовать Петербурга. Он знал, что женщинами можно «весьма и весьма» много выиграть. Обаяние прелестной, добродетельной и образованной женщины могло удивительно скрасить его дорогу, привлечь к нему, создать ореол… и вот всё рушилось. «

Достоевский выводит в романе «Преступление и наказание» образ Лужина, глубоко антипатичный, достойный осуждения, тип приобретателя из либералов и западников. Достоевский не щадит красок для сатирического изображения этой ненавистной ему социальной категории. Лужин — прогрессист, из карьерных соображений стремящийся к полному деспотизму в браке, крупный делец, составивший себе «хождением по делам» значительное состояние, вполне способный на подлог и клевету, таков этот либеральный буржуа 1860-х годов, внушающий глубочайшее отвращение его автору. Именно в его уста влагаются для их окончательного дискредитирования боевые теории шестидесятников об утилитаризме. В то время как Лебезятников, при всем предвзятом отношении к нему автора, сохраняет все же черты идейной страсти и даже выступает под конец в выигрышной роли заступника Сони, «прогрессивный» хищник Лужин выдержан до конца в своей отрицательной Сущности.

Лужин Петр Петрович — тип дельца и «капиталиста». Ему сорок пять лет. Чопорный, осанистый, с осторожною и брюзгливою физиономией. Угрюмый и высокомерный. Хочет открыть в Петербурге адвокатскую контору. Выбившись из ничтожества, высоко ценит свой ум и способности, привык любоваться собою. Однако больше всего Л. ценит деньги. Он защищает прогресс «во имя науки и экономической правды». Он проповедует с чужих слов, которых наслушался от своего приятеля Лебезят-никова, из молодых прогрессистов: «Наука же говорит: возлюби, прежде всех, одного себя, ибо все на свете на личном интере- , се основано… Экономическая же правда прибавляет, что чем более в обществе устроенных частных дел… тем более для него твердых оснований и тем более устраивается в нем и общее дело».

Читайте также:  Автоматическая Установка Пожарной Сигнализации В Ацк Госгу

Критические Статьи Лужин

И все же подавляющим большинством рецензентов «Защита Лужина» была встречена с неподдельным энтузиазмом как «необычайная удача не только для Сирина, но для всей современной русской прозы» (Н. Андреев ). Едва успела появиться сороковая книжка «Современных записок», как на страницах «Последних новостей» был помещен анонс, в котором главное внимание уделялось «Защите Лужина». «Судя по началу, роман принадлежит к наиболее интересным вещам, напечатанным „Современными записками“ за время их существования» (ПН. 1929. 17 октября. С. 3) Отметим, что по составу участников это был один из самых сильных номеров журнала помимо «Защиты Лужина», здесь печатались такие произведения, как «Жизнь Арсеньева», алдановский «Ключ», «Державин» В. Ходасевича и «Третий Рим» Георгия Иванова.

Вторая половина романа определяется отклонением сюжета в сторону наибольшего сопротивления. Даже женившись, Лужин, с притаившимися в нем шахматными бесами, очевидно, не укладывается в благополучные рамки комнатного существования. И не для того же мы следили за волнениями его темной и избранной души, чтобы увидеть ее в прирученном и покорном виде? Лужин вновь замыкается в круг своих сомнений. Страшная и безошибочная комбинация, в которой его смятенной человеческой воле противопоставляется все существующее, грозит ему гибелью. И самоубийство оказывается не только простым и законным концом его безумия, но и победой над воображаемым противником. Шахматы рассыпаны, искусство посрамлено, а торжествует та деловая и спокойная озабоченность, с которой Лужин выбивает окно и выбрасывает в него свое тело. И вот в том, как эта обязательная и предопределенная смерть вдруг придает последнюю многозначительность, казалось, уже исчерпанной теме, победа Сирина над косностью сюжетной инерции. Смерть решает только материальное содержание романа, и за этим решением не пустота, не читательская разочарованность, а собранность внутренних смыслов. Сам же Лужин — увы, — умирает раньше своей физической смерти: на последних страницах он опять утрачивает человеческую теплоту и возвращается к своему отправному небытию.

К сожалению, в начале тридцатых и сам Адамович, и некоторые из его эмигрантских собратьев по перу были далеки от подобного признания. На К. Зайцева, например, «Защита Лужина» произвела гнетущее впечатление, о чем он не преминул сообщить, противопоставив «кромешную тьму сиринского духовного подполья» «живительной, бодрящей и вместе поэтически-пленительной книге» И.А. Бунина (в «Современных записках» «Защита Лужина» печаталась параллельно «Жизни Арсеньева»): «Сирин — блестящий писатель. Он сначала привлек всеобщее внимание как исключительный мастер стиха. Затем, столь же быстро, с первых шагов завоевал себе место замечательного мастера русской прозы. Внешнее совершенство отличает и то новое произведение, которое начало печататься в „Современных записках“ Можно было бы систематически, „по статьям“ расхваливать достоинства нового произведения К тому же оно, несомненно, интересно и даже увлекательно — при полном отсутствии занимательной фабулы. Это ли не высший комплимент писателю?

Герои романа напрасно думают, будто Лужин переутомлен миром шахматным. Нет, он не вынес мира реального. Партию с Турати оставил он в проигрышном положении — потому что во время нее впервые полностью выпал из действительности, «шахматные бездны» его поглотили.

Однако подлинный талант автора вне всяких сомнений. Самые оговорки, которые я тут мимоходом делаю, вызваны сознанием, что, по-видимому, к Сирину можно предъявить высокое требование: быть не только поставщиком интересных романов, но и значительным художником. В «Защите Лужина» он это требование иногда уже и выполняет

«— А правда ль, что вы, — перебил вдруг опять Раскольников дрожащим от злобы голосом, в котором слышалась какая-то радость обиды, — правда ль, что вы сказали вашей невесте… в тот самый час, как от неё согласие получили, что всего больше рады тому… что она нищая… потому что выгоднее брать жену из нищеты, чтоб потом над ней властвовать… и попрекать тем, что она вами облагодетельствована. »

«…при втором визите, уже получив согласие, в разговоре он выразился, что уж и прежде, не зная Дуни, положил взять девушку честную, но без приданого, и непременно такую, которая уже испытала бедственное положение; потому, как объяснил он, что муж ничем не должен быть обязан своей жене, а гораздо лучше, если жена считает мужа за своего благодетеля».

Фёдор Михайлович демонстрирует личную трагедию Лужина, который был отвергнут гордой и красивой Дуней: «Но Лужин, человек выбившийся из семинаристов, из низкого звания и из рутины, — все-таки человек не ординарный. Назло себе всё-таки он не может не признать достоинств в Дуне и вдруг влюбляется и пристаёт к ней до последнего (трагедия)».

«…господин Лужин ясен. Главное, “человек деловой и, кажется, добрый”: шутка ли, поклажу взял на себя, большой сундук на свой счёт доставляет! Ну как же не добрый? А они-то обе, невеста и мать, мужичка подряжают, в телеге, рогожею крытой (я ведь так езжал)! Ничего! Только ведь девяносто вёрст, “а там преблагополучно прокатимся в третьем классе”, вёрст тысячу. И благоразумно: по одёжке протягивай ножки; да вы-то, господин Лужин, чего же? Ведь это ваша невеста… И не могли же вы не знать, что мать под свой пенсион на дорогу вперёд занимает? Конечно, тут у вас общий коммерческий оборот, предприятие на обоюдных выгодах и на равных паях, значит, и расходы пополам; хлеб-соль вместе, а табачок врозь, по пословице. Да и тут деловой-то человек их поднадул немножко: поклажа-то стоит дешевле ихнего проезда, а пожалуй, что и задаром пойдёт. Что ж они обе не видят, что ль, этого аль нарочно не замечают? И ведь довольны, довольны! И как подумать, что это только цветочки, а настоящие фрукты впереди! Ведь тут что важно: тут не скупость, не скалдырничество важно, а тон всего этого. Ведь это будущий тон после брака, пророчество…»

«— Что-то вы уж совсем нас во власть свою берёте, Пётр Петрович… Да и пишете вы мне, точно приказываете. Неужели ж нам каждое желание ваше за приказание считать?А я так вам напротив скажу, что вам следует теперь к нам быть особенно деликатным и снисходительным, потому что мы всё бросили и, вам доверясь, сюда приехали, а стало быть, и без того уж почти в вашей власти состоим».

Защита Лужина: загадка героя и проблемы творчества

В романе «Защита Лужина» впервые у Набокова сформировалась трехчастная модель мироздания: реальность физическая, иррационально-мистическая, металитературная. Единство и взаимодействие составляющих ее уровней и формирует содержательный пласт произведения: в борьбе за героя трех сил мироздания решается его судьба.

Причины безумия набоковского героя и его гибели отнюдь не материально-физического, а совсем иного порядка — они иррациональны. Ведь в финале романа совершенно ясно сказано, что погиб Лужин от соприкосновения вовсе не с действительностью, а с «шахматными безднами». За мгновенье до того, как отпустить руки, Лужин, уже повиснув на карнизе,

В лице Лужина показан самый ужас профессионализма, показано, как постоянное пребывание в творческом мире из художника, если он талант, а не гений, словно бы высасывает человеческую кровь, превращая его в автомат, не приспособленный к действительности и погибающий от соприкосновения с ней [Ходасевич 1997: 249].

Алла Владимировна ЗЛОЧЕВСКАЯ, доктор филологических наук, старший научный сотрудник филологического факультета МГУ им. М. В. Ломоносова. Сфера научных интересов — литературоведение, компаративистика, история и поэтика русской литературы ХIХ-ХХ веков, литература русской эмиграции, чешская и словацкая русистика. Автор монографий «Художественный мир Владимира Набокова и русская литература XIX века» (2002), «Три лика мистической метапрозы ХХ века: Герман Гессе — Владимир Набоков — Михаил Булгаков» (2016), а также ряда статей по указанной проблематике. Email: zlocevskaya@mail.ru.

аллегорическое изображение взаимоотношений между автором и персонажем, лежащих в основе всякого художественного вымысла Лужин наделен одним непреодолимым недостатком: его вина в том, что он не реальный человек, а персонаж Лужин есть художественное творение, актер в мире, обусловленном геометрическими понятиями, а также, что важнее всего, сделанная из слов игрушка [Найман: 46, 57, 59].

Мужнина придумал свою личную теорию о женах. Он считал, что брать себе в жены необходимо девушку несчастную и с тяжелой судьбой, которая долгое время испытывала различные трудности. Поэтому Дуня стала для молодого человека наиболее подходящим вариантом. Она росла в очень бедной семье. Лужин смог завоевать ее сердце рассказами о его огромном состоянии и сказками об их счастливой семейной жизни. Девушка, немного подумав, согласилась стать его женой. Дуня решилась на этот поступок для того, чтобы спасти свою семью от нищеты. Девушка сильно любила своих родных и ради них готова была на многое. Лужин в свою очередь считал Дуню своей вещью, которую можно использовать, чтобы получить личную выгоду.

Если говорить о подробном описании внешности персонажа, можно выделить некоторые особенности. Юношеские цвета одежды преобладали в гардеробе Петра, довольно красивое лицо создавало образ настоящего жениха. Благодаря таким выделяющимся чертам внешности, выглядел он гораздо моложе своего возраста. Автор произведения акцентирует внимание на значимости внешности для женщин, в свои года Пётр Петрович благодаря приятной наружности мог нравиться противоположному полу.

Лужин представляет собой мужчину в возрасте сорока пяти лет. Он очень аккуратный и чистоплотный человек. Мужчина переживает за свой внешний вид. Он тщательно подбирал себе одежду. Его образ всегда был модным и стильным. Все предметы гардероба всегда были новыми и идеально выглаженными. Лужин очень любил шляпы и перчатки. Эти предметы гардероба мужчина надевал постоянно. Укладку волос он всегда делал в парикмахерской. Лужин рос в бедной семье, но ему удалось стать богатым. Именно из-за этого он стал самовлюбленным, эгоистичным и надменным. Он всегда стремился к лучшей жизни и успеху. Лужин хотел занять свою нишу в высшем обществе. Для достижения своих целей он не стеснялся идти по головам. Он считал себя лучше остальных.

Лужин в сюжете романа «Преступление и наказание занимает место жениха Дуни Раскольниковой. Мужчина в возрасте 45 лет. Внешность зрелого человека со строгой осанкой, переплетается с его деловым и занятым образом жизни. Пётр Петрович самостоятельный и состоявшийся человек. Автор произведения подчёркивает факт выхода данного персонажа «из грязи в князи». В романе чётко повествуется что данному гражданину пришлось пробираться с самых низов, чтобы стать таким каким мы его видим на данный момент.

Достоевский является не только признанным гением литературы, но и непревзойденным мастером психологического портрета. Удивительно, как в своих произведениях он совмещает голубиную кротость и пустое высокомерие, благородство натуры и низменные человеческие страсти. Его творения многогранны не только по многочисленным идеям и мыслям, но и пестрят разнородными характерами.

В чём заключается теория Лужина в романе «Преступление и наказание» Достоевского

Самым ненавистным в романе Федора Михайловича Достоевского «Преступление и наказание» для самого автора был образ Лужина Петра Петровича – типичного русского буржуа западной формации, накопителя и дельца. Он привлекательный, но в «довольно красивом лице» есть что-то неприятное и отталкивающее, например, бакенбарды «в форме двух котлет». Немолодой, но своими манерами, жестами, речью пытается подчеркнуть близость к молодому поколению – неслучайно в одежде он предпочитает «юношеские тона».

Ум Лужина весь ушел в собственность, в сколачивание капиталов, в делание карьеры. Выскочка, нувориш, и он по-своему ломал старую патриархальную цельность, и он себя причислял к «новым людям» и думал оправдать, свою грязную практику современными теориями, Лужин называл себя человеком, разделяющим убеждения «поколений наших».

Прагматизм и примитивность способствовали выработке особой теории, которую Лужин придумал и объяснял другим персонажам романа. По этой своей теории он и выбрал расчетливо себе невесту. Сказать, что выбор состоялся по любви — значит оскорбить саму любовь. Петр Петрович хладнокровно и по расчету избрал для себя девушку благородную, умную, красивую, но — бедную. В соответствии со своей теорией Лужин рассчитывал на то, что Дуня будет благодарить его всю жизнь, будет из чувства признательности выполнять безропотно все, что он захочет, что прикажет, что потребует. Девушка должна была добровольно стать его рабыней, служанкой, женой-любовницей, домработницей и т.д. А он будет властвовать вволю, удовлетворять все свои прихоти, желания, тешить свое самолюбие.
С помощью невесты, а в будущем – жены Авдотьи Романовны, хорошенькой, умной, обаятельной и благодарной ему вечно, Петр Петрович рассчитывал продвинуться в высшее общество. Лужин понимал прекрасно, что женщинами возможно «весьма и весьма» много выиграть. Прелестная, добродетельная и образованная женщина могла удивительно скрасить его дорогу в высший свет, привлечь к нему важных людей, создать ореол… и вот всё рушилось!…\».

«Что случится, если. » — неизменная формула, пронизывающая всё творчество Ф. М. Достоевского. Произведение «Преступление и наказание» не является исключением. В основу его заложена так называемая теория «крови по совести», иначе говоря: «цель оправдывает средства». Подспудно проявляется и еще одна, не столь масштабная, но всё же теория, принадлежавшая Лужину — возвеличивание себя за счёт слабости других. Идеи не новы, но только у Фёдора Михайловича «сии нравственные дилеммы» покидают границы абстрактного и решаются уже на практике. Итак, что будет, если на одну чашу весов поставить одно «крошечное преступленьице», тщеславие и гордыню, а на другую — тысячу добрых дел? Что перевесит? Или, может, дисбаланс уйдёт, и обе чаши встанут на один уровень? Рассуждаем в статье на тему «Лужин («Преступление и наказание»): характеристика персонажа».

Деньги сделали из героя подлого и жадного человека. Он расчетлив, хочет владеть Соней как рабой. Сам себя он считает ее спасителем. Бедность героини ведет к свадьбе Сони с Лужиным, однако ей не суждено было случиться. Лужин, как и Раскольников, имеет свою теорию. Это теория о целом кафтане, согласно которой нужно заботиться только о своем благополучии и нисколько не думать о положении других людей.

Читайте также:  Выплаты На Второго Ребенка Москва 2022

В сюжетной линии романа огромное количество параллелей с романами Достоевского. Сумасшествие Лужина описано совершенно по-достоевски и логически продолжает традицию сходящих с ума в течение романа героев Федора Михайловича (Мышкин, Ставрогин). Для Лужина реальность и сон начинают смешиваться еще до турнира с Турати и до свадьбы. «Лужин,— крикнула она,— Лужин, проснитесь! Что с вами? “Реальность?”, — тихо и недоверчиво спросил Лужин» [24] .Так же, как в «Идиоте», семья предполагаемой невесты еще до официального предложения устраивает скандал в связи с психическим нездоровьем жениха. «“Будешь с ним в желтом доме,— живи, живи, матушка!” “В желтом или синем. ”, – начала с дрожащей улыбкой дочь. “Сумасшедшая. Я поседела из-за тебя! Ты не выйдешь за этого шахматного обормота!” [25] ». Теща Лужина, глубоко недовольная своим зятем, постоянно обращает внимание на его ненормальность, в которой она ничего, кроме безумия, не видит, и утверждает, что Лужин «не по дням, а по часам сходит с ума». «Слова психиатра произвели дома легкую сенсацию. “Значит, шахматам капут? — с удовлетворением отметила мать. — Что же это от него останется,— одно голое сумасшествие?” [26] ». Сам же доктор долго и вдумчиво пытается доказать Лужину, что «страстный шахматист так же нелеп, как сумасшедший, изобретающий перпетуум мобиле или считающий камушки на пустынном берегу океана» [27] . Лужин от этих разговоров отстранен, они его не трогают так глубоко, как невесту.

Тем не менее, неоспоримо влияние Достоевского на Набокова. Ряд писателей (в частности, Пастернака, Горького) Набоков не принимал, однако относился к ним без ненависти, следуя своей же идее: «если вам не нравится книга, вы все-таки можете получить от нее удовольствие, воображая себе иной, более правильный взгляд на вещи или, что то же самое, выражая свое отношение к ним иначе, чем ненавистный автор» [5] . Отношение к Достоевскому было относительно нейтральным лишь в раннем творчестве, далее же Набоков начинает с Достоевским спорить, доказывать ошибочное положение в ряду великих писателей и переоцененность «третьесортного фельетониста». Ряд критиков называет Достоевского литературным учителем Набокова, от стиля которого последний всю жизнь старался уйти.

Отношение Набокова к Достоевскому всегда было негативным. В прочитанный в 1941-1948 годах цикл лекций о русской литературе Набоков включает лекцию о Достоевском, в которой выражает свое отношение крайне резко и практически бездоказательно («безвкусица Достоевского, его бесконечное копание в душах людей с префрейдовскими комплексами, упоение трагедией растоптанного человеческого достоинства — всем этим восхищаться нелегко» [2] ).«Не скрою, мне страстно хочется Достоевского развенчать» [3] , — прямо пишет он. «В многочисленных интервью 1960-70-х годов, в письмах Э.Уилсону, в лекциях о русской литературе для американских студентов, даже в комментариях к “Евгению Онегину” Набоков не уставал повторять, всё усиливая и усиливая резкость формулировок, что Достоевский — это третьесортный писатель, чья слава основана на недоразумении, посредственный сочинитель сентиментальных готических романов, “дешевый журналист и грубый комедиант”» [4]

Весь роман пронизан лужинскими воспоминаниями, гораздо более счастливыми, чем само описание детства. Часть из них глубоко религиозна. Отрывок, в котором Лужин вспоминает церковь, пасхальные ночи, вербные воскресения, читающего «рыдающим басом» Евангелие дьяка, исповеди, пропитан теплом, радостью, почти восторгом. «Пятясь дальше в глубину прошлого, он помнил ночные вербные возвращения со свечечкой, метавшейся в руках, ошалевшей от того, что вынесли ее из теплой церкви в неизвестную ночь, и наконец умиравшей от разрыва сердца, когда на углу улицы налетал ветер с Невы» [13] . Это довольно необычно для Набокова, который всегда относился к религии равнодушно («Мне всегда внушали некоторые опасения люди, причастные к организованному мистицизму, религии и церкви — любой церкви»), зато, опять же, не может не напомнить о Достоевском.

«Защита Лужина» — роман в его классическом понимании, повествующий о жизни одного героя от его раннего детства до смерти. Главный герой романа определен четко и однозначно. Значение остальных иногда нарочито принижается, они словно окружают Лужина, человека, выделяющегося из общей массы, и являются фоном для его изображения. Набоков почти по-достоевски концентрирует внимание на внутреннем мире одного нетипичного и неординарного героя, однако делает это подчеркнуто внешне. На протяжении всего романа Лужин рефлексирует, мы видим его со стороны других людей, мы понимаем, что он чувствует, благодаря описанию его внешнего вида, действий, его снов и галлюцинаций. Изредка Набоков позволяет читателю заглянуть в мысли Лужина, но самое главное, что происходит внутри героя (и чего даже он сам не понимает, поэтому даже его мысли не играют большой роли) остается за пределами повествования. В этом принципиальное отличие романа от «Преступления и наказания», где Достоевский подробнейше показывает самоанализ Раскольникова.

Защита Лужина», анализ романа Набокова

Тема романа – жизнь гения-шахматиста, жизнь как затянувшаяся шахматная партия. Основная же мысль, возникающая в результате обозрения этой странной жизни, стремящейся к совершенству композиции и изяществу финала, состоит, по-видимому, в том, что жизнь вообще не так-то просто блестяще провести и победой окончить, ибо противник достался нам достойный. Её, быть может, вообще нельзя окончить, и после физической смерти человека она остаётся в сути своей незавершённой, как осталась неоконченной главная партия в жизни Лужина и Турати… Но кто «таинственный противник»? Назовём его Рок.

Кроме погружения в особый, ярко выглядящий и остро пахнущий, мир Лужина (ведь он и будучи ребёнком, и будучи взрослым воспринимает этот мир с одинаково детской непосредственностью) – мы одновременно должны пребывать в мире мифов и архетипов, хотя и угаданных русской классикой XIX века, но вечных по своей онтологической сути.

В пользу второй версии говорит не только судьба главного героя – выдающегося шахматного гроссмейстера, но и попытка «спрятать» его под определённым именем, вообще концепция имени в этом романе. Он начинается с утраты героем имени, которое автор нам даже не сообщает: зачем, если с понедельника он станет взрослым гимназистом и будет называться Лужиным, как и его взрослый отец (детский писатель), у которого, кстати, имени тоже нет. Таким образом, с именем дело обстоит примерно так же, как со смертью в известном софизме Эпикура «смерти нет»: оно, как смерть, появляется у наших героев уже тогда, когда их нет (причём не только имя самого Лужина, но и имя его отца – отчество Лужина):

Третий из набоковских романов, опубликованных под псевдонимом Владимир Сирин, печатался в журнале «Современные записки» (Париж), 1929 – 1930, №№ 40 – 42. Отдельной книгой вышел в издательстве «Слово» (Берлин) в 1930 г. Начат весной 1929 г. в Ле Булу (Франция, Восточные Пиренеи) и закончен в августе того же года в Берлине, где автор жил с 1922 г. и где происходит действие второй половины романа.

Но есть ведь ещё Лужина: она, с её уникальной врождённой способностью «постоянно ощущать нестерпимую, нежную жалость к существу, живущему беспомощно», с её деятельной любовью, должна не просто отлучить мужа от шахмат (на первых порах ей это даже удаётся), но и отучить его от «узкого», «фанатичного» шахматного мышления и восприятия жизни. Шутя она сравнивает себя с тургеневской девушкой, но похожа на неё только почти подсознательной тягой к особенному, ни на кого не похожему гению, зато гораздо больше похожа на чеховскую Таню из «Чёрного монаха» – и так же мало преуспевает в своей попытке излечить неизлечимого гения.

Лужин самый ненавистный Достоевскому образ в романе

Характеристика героя Лужин, Защита Лужина, Набоков­Характеристика героя Лужин Лужин – главное действующее лицо романа В. В. Набокова “Защита Лужина”; молодой шахматист-гроссмейстер, покончивший жизнь самоубийством из-за игры вничью с другим талантливым шахматистом по фамилии Турати. Герой наделен чертами реального человека. В романе подробно описано его детство, а также учеба в гимназии, эмиграция. Примечательно то, что на протяжении всего произведения герой предстает […].

Лужину сорок пять лет, он человек деловой, занятой, служит в двух местах, чувствует себя достаточно обеспеченным, чтобы завести семью и дом. Лужин решил жениться на Дуне, потому что понимал: красивая, образованная, умеющая себя держать жена может очень помочь его карьере.

Самый счастливый день в моей жизниКогда в конце урока нам задали написать сочинение на тему “Самый счастливый день в моей жизни”, честно говоря, я растерялся. О чем писать? Конечно, у меня было немало радостных дней и моментов, но ведь нужно было выбрать самый счастливый. И что значит – “счастливый”? Он отличается от радостного дня? Если да, то чем? Нужно было […].

Сравнительная характеристика “Раскольников и Лужин” (таблица)Раскольников Лужин Возраст 23 года Около 45 лет Род занятий Бывший студент, бросил учебу из-за невозможности платить Преуспевающий юрист, надворный советник. Внешность Очень хорош собой, темно-русые волосы, темные глаза, стройный и тонкий, рост выше среднего. Одевался чрезвычайно плохо, автор указывает, что другой человек даже постыдился бы в таком выходить на улицу. Немолод, осанист и чопорен. […].

(Г). НАКАЗАНИЕ РАСКОЛЬНИКОВА В РОМАНЕ “ПРЕСТУПЛЕНИЕ И НАКАЗАНИЕ”Наказание Раскольникова началось еще до свершения преступления. Нравственные мучения Раскольникова, приведшие его к признанию: ужас от сознания, что он убийца, и от мысли, что люди узнают об этом; ощущение, что он отрезал себя от всех честных людей и сомкнулся с людьми без совести и чести; неспособность опровергнуть собственную теорию и презрение к себе; невозможность нести […].

Критические Статьи Лужин

Приведу цитату Набокова. „В ней изложено творческое кредо, художественный смысл всей набоковской прозы: «Реальность – вещь субъективная“„, – говорит Набоков в интервью Би-би-си – … это бесконечная последовательность ступеней, уровней восприятия, двойных донышек, и потому она неиссякаема и недостижима… Стало быть мы живем в окружении более или менее призрачных предметов, а настоящее искусство отнюдь не изображение действительности – оно стремится проникнуть за видимую поверхность жизни в некую идеальную сущность вещей».
Итак – субьективный мир героя и есть главная ценность для Набокова, это тот мир, в котором герой находится постоянно и этот мир скорее всего можно было бы считать реальным миром героя, сколько бы он не расплывался и не трансформировался сам в себе.
Сюжет романа «Защита Лужина» в целом известен читателю. Мальчик, которого до этого не звали никак, вдруг получает честь называться Лужиным. Живет в семье писателя (не очень талантливого и не очень маститого, он писал книги, в которых тайно изображал сына белокурым ангелочком-гением), рыхлый, полный, зажатый в себе, угрюмый, без способностей, постоянно уединяющийся, осмеянный и презираемый одноклассниками, пока однажды в разговоре с музыкантом не услышал его выражение о шахматах: «Какая игра, какая игра, комбинации, как мелодии, я, понимаете, просто слышу ходы. Игра богов. Бесконечные возможности». После этого разговора со скрипачом Лужин проснулся на следующий день с чувством непонятного волнения, он «заболел» шахматами.
Отмечу, пока не ушел слишком далеко, что при его такой характеристике родители боялись его. Что в этом страхе – ограниченность родителей, непонимание ребенка – можно допускать разные варианты. Лужин был другой. Вот это и есть ключевая фраза: Лужин был другой. Пожалуй, тут мне просится достаточно избитое сравнение, Лужин был Человек-Космос. И родители в своем понимании жизни и своего сына были от него далеки.
Лужин начинает играть в шахматы, выигрывает у одних, других случайных партнеров, у старго еврея, который выигрывал у шахматных корифеев, у учителя, у доктора, и учился, учился, пока не начал чувствовать радость от игры, от комбинаций, цифр и композиций. Начал выигрывать на турнирах, получил первую известность, которая его, впрочем, абсолютно не интересовала. Лужин видел весь окружающий мир в квадратах шахматной доски. Заболев, он бросил школу, и это для него был праздник.
Вот как Набоков слегка, нескольким штрихами, передает как собственный взгляд на окружающий мир, так и ощущения Лужина, хоть и во время болезни: «молодые люди в шахматном клубе, умерший его партнер-еврей, отец с журналом, учитель географии, получивший первый мат, — все это участвовало в его (Лужина) бреду и принимало подобие какой-то чудовищной игры на призрачной, валкой, бесконечно расползавшейся доске»…
Появляется в его жизни девушка, привлекательная, искренняя и глубоко чувствующая. Она видит его равнодушие, слышит неуклюжие слова, и также замечает, что в тяжелых движениях его души, как бы поворачивавшейся спросонья и засыпающей снова, ей мерещится что-то трогательное, трудно определимая прелесть, которую она в нем почувствовала с первого дня их знакомства.
Лужин, полный, мрачный, жадно и неряшливо ест, иногда задумывается, проводя пальцем по скатерти. Она же почувствовала, что он совсем особенный, непохожий на всех других жителей курорта. У него были удивительные глаза, узкие, слегка роскосые, полуприкрытые тяжелыми веками и как бы запыленные чем-то. Носквозь эту пушистую пыль пробивался синеватый, влажный блеск, в котором было что-то безумное и привлекательное.
Должен заметить, что Набоков, если так можно выразиться, чрезвычайно кинематографичен. Он тщательно (и думаю – с любовью) описывает детали, поступки героев, события, природу, дома, природу (без слащавости и напыщенной вычурности), другие детали, по его романам можно было бы снимать фильм, только в этом фильме было бы 200-300 серий.
Только изредка Набоков вставляет в текст некие символы, знаки, как бы штрихом обозначающие главное в данный момент и в описываемой конкретной ситуации. Как, например, если вернуться в начало романа, он пишет о матери Лужина, участвующей в некоем семейном торжестве с «постоянным выражением сонной ласковости на пухлом, белом лице», или о Советской России, которую он не любил, но никогда не опускался до пошлого и стандартного ругательства и просто заметил в романе, что Советская Россия после отьезда Лужина из страны стала «такой неприятной». Или о советских газетах: «Когда же она обращалась к газетам потусторонним, советским, то уже скуке не было границ. От них веяло холодом гробовой бухгалтерии, мушиной канцелярской тоской, и чем-то они ей напоминали образ маленького чиновника с мертвым лицом в одном учреждении, куда пришлось зайти в те дни, когда ее и Лужина гнали из канцелярии в канцелярию ради какой-то бумажки.»
Или, описывая невесту Лужина (в данном случае слово «невеста» нарицательное и заменяет имя героини), он говорит – «она обожает собак и всегда готова одолжить денег».

Читайте также:  Сколько Стоит Абонемент На Электричку На Месяц По Рабочим Дням 2022 Голутвин - Москва

Если вы прочитали этот последний абзац, приведенный дословно из романа, то вероятнее всего должны были бы почувствовать легкое раздражение, чувство навязчивости, тягостное ощущение чего-то давящего, болезненное и не вполне естественное. Скорее всего вы внутренне должны бы сопротивляться неестественности ощущений и мироощущения Лужина.
Если это так, то скорее всего читателю придется согласиться, что эти нездоровые ощущения Лужина все-таки связаны с тем, что Набоков, осознанно или нет, скорее осознанно, ведь Набоков не пишет случайно и хаотически, нарисовал абсолютно совпадающую с симптоматикой аутиста картину.
Про аутизм вы найдете информацию в литературе и интернете. Не распространяюсь.
Зачем это нужно было Набокову? Почему? Вот сейчас придется мне достаточно схематично ответить на этот вопрос, хотя я и придерживал его на стадию завершения заметок. Художественная, эстетическая, нравственная ценность для Набокова, тут я повторюсь, есть Личность-Человек, каким бы он ни был. Отображать, описывать и одновременно исследовать Личность и Человека – главная творческая цель Набокова. Он не делает нравоучений, не морализует, не пытается заставить читателя жить по каким-то правилам и законам. Человек – это центр Вселенной и окружающего мира, главная ценность, и читатель свободен воспринимать или не воспринимать эти набоковские установки.
Поэтому, хотя элемент философии присутствует в прозе Набокова в виде познания Человека, присутствует мораль и нравственность, ненавязчивое отображение мировоззрения самого автора, да и многое другое, присущее именно Набокову и исключительно только ему, чего нет у меня цели описывать в заметках, Набоков не стремится к законченным выводам и обобщениям. Все эти многочисленные разглагольствования о творчестве Набокова он сам скорее всего назвал бы «трескучими фразами», и этого вполне достаточно для читателя, понимающего Набокова.

Но я вернусь к сюжету: осознав гнетущую тяжесть не разрешаемой композиции жизне-шахмат, Лужин мучительно ищет внутри себя решение.
Тут появляется на горизонте Валентинов, такой злой рок, использующий Лужина в своих целях получить в свои руки гениального игрока, подталкивающий Лужина косвенными намеками и побочными средствами – через кинематограф – вернуться в шахматы.
Лужин ощущает подвох, но не осознает его направленности. Мир играет против него. Он думает: « Затишье… Затишье, но скрытые препарации. Оно желает меня взять врасплох. Внимание, внимание. Концентрироваться и наблюдать».
Все мысли его за последнее время были шахматного порядка, но он еще держался, — о прерванной партии с Турати запрещал себе думать, заветных номеров газет не раскрывал — и все-таки мог мыслить только шахматными образами, и мысли его работали так, словно он сидит за доской. …это лукавое затишье продолжалось до четверга. И в четверг Лужин все понял.
Еще накануне ему пришел в голову любопытный прием, которым, пожалуй, можно было обмануть козни таинственного противника. Прием состоял в том, чтобы по своей воле совершить какое-нибудь нелепое, но неожиданное действие, которое бы выпадало из общей планомерности жизни и таким образом путало бы дальнейшее сочетание ходов, задуманных противником. Защита была пробная, защита, так сказать наудачу, — но Лужин, шалея от ужаса перед неизбежностью следующего повторения, ничего не мог найти лучшего.
При звуке этого голоса Валентинова, при музыке шахматного соблазна, Лужин вспомнил с восхитительной, влажной печалью, свойственной воспоминаниям любви, тысячу партий, сыгранных им когда-то. Он не знал, какую выбрать, чтобы со слезами насладиться ею, все привлекало и ласкало воображение, и он летал от одной к другой, перебирая на миг раздирающие душу комбинации. Были комбинации чистые и стройные, где мысль всходила к победе по мраморным ступеням; были нежные содрогания в уголке доски, и страстный взрыв, и фанфара ферзя, идущего на жертвенную гибель… Все было прекрасно, все переливы любви, все излучины и таинственные тропы, избранные ею. И эта любовь была гибельна.
Ключ найден. Цель атаки ясна. Неумолимым повторением ходов она приводит опять к той же страсти, разрушающей жизненный сон. Опустошение, ужас, безумие.
«Ах, не надо», — громко сказал Лужин и попробовал встать. Но он был слаб и тучен, и вязкое кресло не отпустило его. Да и что он мог предпринять теперь? Его защита оказалась ошибочной. Эту ошибку предвидел противник, и неумолимый ход, подготавливаемый давно, был теперь сделан. Лужин застонал и откашлялся, растерянно озираясь

Максим слушал эту музыку, слова, еле заметно качая головой в такт. На лице его появлялась задумчивость, взгляд уходил в себя и куда-то в Космос, тот Космос, который знал только он, и в эти моменты жил в тех образах, рожденных его душой и сознанием. Он был счастлив в эти моменты, и Вера видела, что ее чувства и эмоции, слова, рожденные внутренним теплом ее сердца, соприкасаются с чувствами, образами и даже телом этого мальчика, их тела чувствовали взаимопроникающее тепло от этой зарождающейся любви, она сближала их, и Максим неосознанно пододвигался к Вере, ему нужны были эти доверительные прикосновения.
Вера с трудом сдерживала слезы в такие минуты, понимая, что они, обыкновенные, взрослые, мало могут помочь этим детям. Они могут не помешать им развиваться в ту сторону, где им комфортно, и они могут что-либо сотворить. Ведь обычные люди никогда не заметят красоту в расположении трещин в асфальте мостовой, или как великолепно играют цвета на разлитом бензине после дождя. Они, наверное, никогда не узнают, каково это целиком и полностью отдаться определенной теме и изучить про нее все, что только можно. Им никогда не познать красоту фактов, которые были приведены в определенную систему. Они, вероятно, никогда не узнают, каково это махать кистями рук от счастья, или каково это забыть обо всем из-за ощущения шерсти кошки. Счастье при аутизме не сводится к «мужеству» или «преодолению». Это просто счастье. Не обязательно быть нормальным, чтобы быть счастливым.
Она и сейчас, складывая дорожку из карандашей к окну, к Солнцу, чувствовала волнение в груди, отдающее болезненными ощущениями от внутреннего бессилия. Хотя ведь и неизвестно, кто более счастлив в этой жизни?

И вдруг Лужин остановился. Это было так, словно остановился весь мир. Случилось же это в гостиной, около граммофона.
«Стоп-машина», — тихо сказала жена на его сумбурные и непонятные телодвижения, и вдруг расплакалась. Лужин стал вынимать вещи из карманов, — сперва самопишущую ручку, потом смятый платок, еще платок, аккуратно сложенный, выданный ему утром; после этого он вынул портсигар с тройкой на крышке, подарок тещи, затем пустую красную коробочку из-под папирос, две отдельных папиросы, слегка подшибленных; бумажник и золотые часы — подарок тестя — были вынуты особенно бережно. Кроме всего этого, оказалась еще крупная персиковая косточка. Все эти предметы он положил на граммофонный шкапчик, проверил, нет ли еще чего-нибудь.
«Кажется, все», — сказал он и застегнул на животе пиджак. Его жена подняла мокрое от слез лицо и с удивлением уставилась на маленькую коллекцию вещей, разложенных Лужиным.
Он подошел к жене и слегка поклонился.
Она перевела взгляд на его лицо, смутно надеясь, что увидит знакомую кривую полуулыбку, — и точно: Лужин улыбался.
«Единственный выход, — сказал он. — Нужно выпасть из игры».
«Игры? Мы будем играть?» — ласково спросила она и одновременно подумала, что нужно напудриться, сейчас гости придут.
Лужин протянул руки. Она уронила платок на колени и поспешно подала ему пальцы.
«Было хорошо», — сказал Лужин и поцеловал ей одну руку, потом другую, как она его учила.
«Вы что, Лужин, как будто прощаетесь?»
«Да-да», — сказал он, притворяясь рассеянным.
Лужин, заперев за собой дверь, первым делом включил свет. Разбил стулом стекло в окне. За дверью стучали, было там человек двадцать, должно быть, — Валентинов, Турати, старик с цветами, сопевший, крякавший, и еще, и еще, и все вместе чем-то били в дрожащую дверь (опять изображение гибкого, пластичного внешнего мира). Квадратная ночь. С трудом выбрался из окна, свесил ноги. Прежде чем отпустить, он глянул вниз. Там шло какое-то торопливое подготовление: собирались, выравнивались отражения окон, вся бездна распадалась на бледные и темные квадраты, и в тот миг, что Лужин разжал руки, в тот миг, что хлынул в рот стремительный ледяной воздух, он увидел, какая именно вечность угодливо и неумолимо раскинулась перед ним.
Дверь выбили. «Александр Иванович, Александр Иванович!» — заревело несколько голосов. Но никакого Александра Ивановича не было.

Гордеева Ольга, Как заработать миллион — это все же другая история — это ведь не настоящие предприниматели такие книги пишут, не те, кто эти миллионы зарабатывает. Предприниматели же люди не сентиментальные, и выгоду не ценить не могут; филантропию, как правило, не любят. Их кредо — что каждый сам должен заработать, а не может — его проблемы. Но чтобы назвать такой подход ложным, надо отрицать саму идею предпринимательской деятельности. Предприниматель на все ваши материальные проблемы скажет одно: так не сидите сиднем, а предпримите что-нибудь:)

Петр Петрович Лужин известен как один из самых неприятных персонажей романа «Преступление и наказание». Этот герой имеет массу отталкивающих черт, таких как жадность, чрезмерная практичность, склонность к самолюбованию и многое другое. Но сегодня я хочу вынести на обсуждение одно из самых дурных с моей точки зрения его качеств- а именно «игру в рыцаря- спасителя несчастной девушки». Такой подход к женщинам очень часто встречается и в реальной жизни. Нижеследующий отрывок расскажет все, что вам нужно знать о мужчинах, желающих «спасать» женщин. Что означает такое поведение на самом деле гениально показал в своем романе Достоевский на примере Лужина.

С тезисом о жуликах я не согласен. В России сегодня один из самых интересных людей — Сергей Галицкий, кстати, как раз владелец футбольного клуба, только не купленного, а созданного. Он считает свои социальные обязательства выполненными, если честно платит налоги государству и хорошую зарплату своим работникам. Вполне внятная и совершенно не-жульническая позиция. Галицкий вообще во многом соответствует типу идеального предпринимателя, и, мне, кстати, чрезвычайно при этом симпатичен. На практике от его деятельности для края, я думаю, в сто раз больше пользы, чем от всякой абстрактной благотворительности. Вообще про благотворительность, сколько помню, он всегда отзывается отрицательно. Правда, стоит отметить, что клуб для него (и все, что с ним связано) — не бизнес. Все равно получается, что для души нужно что-то другое, а не бизнес:)

antonrai, Не поверишь ,но я встречала людей, которые упорно защищают Лужина и очень веско свое мнение аргументируют. Может это связано с нынешним отношением к теме экономически успешного благополучного общества (помнишь мнение Лужина о помощи другим?) Это в наше время очень модно, в гораздо большей степени, чем в 19 веке.

antonrai, В нашей стране о благотворительности говорить вообще трудно. Кого ни спроси, все говорят: «да, знаем мы их, они так от налогов уходят».
А между тем недавно я видел по телику тётку, которая занимает значительный пост в одном из наших благотворительных фондов, и она сказала вещь, которая сильно скорректировала моё представление о теме. Вот что она рассказала.
Спроси любого россиянина, кто должен заботиться об убогих и расслабленных, и в 9 случаях из 10 услышите в ответ слово «государство». Спросите американца, и он ответит «мы все вместе». Американцы, как и мы, услышав о какой-нибудь беде типа той, что случилась в Новом Орлеане, выстраиваются в очереди, чтобы сдать кровь, собирают вещи и т.п. Это всё как у людей.
Но есть у них и ещё одна привычка, которой у нас нет. А именно: когда американец открывает счёт в банке, там всегда на заявлении есть окошко, в котором написано: «прошу ежемесячно отчислять ____ долларов на благотворительность». И в среднем в каждом заявлении там бывает написано число 10.
Ясно, что 10 баксов никого не убьют и никого не спасут. Но а США имеется 300М населения и примерно столько же банковских счетов. Умножаем на 10 и получаем $3G каждый месяц. Это целая река помощи, причём пополняемая постоянно и без слёзных просьб со стороны кого бы то ни было. Этой суммы достаточно, чтобы вылечить всех больных детей, которые не в состоянии заплатить за себя. Этого достаточно, чтобы выплатить значительную сумму всем погорельцам и пострадавшим от торнадо. И — самое главное — без объявленного на всю страну по всем телеканалам прямого вмешательства президента!

Adblock
detector