Больница 6 Москва Радиация

Больница 6 Москва Радиация

И уже когда машина вывезла нас на Янов мост, я вижу, развален 4-й блок. И такой красивенный столб разноцветного огня прямо уходит в небо. Сияет красотой, которую забыть нельзя. Тогда Хилько говорит: «Да ребята, нам дорога в один конец, обратно мы не вернемся». Кстати, до этой аварии, были еще две.

Петр Шаврей: Я сначала думал, что должен быть документальный фильм. Меня попросили после просмотра еще и сказать свое мнение. Я включил, посмотрел несколько минут и так разнервничался, что давление поднялось. Звоню, говорю: это не фильм, а полная ерунда. Мне объяснили, что это художественный фильм. Я потом только стал приходить в чувство.

Жизнь и смерть в Чернобыле II

Москва. В заседании актива Минсредмаша объявлен перерыв. Замдиректора «курчатовки» Легасов пьёт чай с учёным секретарём. В кабинет врывается замминистра Александр Мешков, скороговоркой сообщает о серьёзной аварии в Чернобыле, включении Легасова в правительственную комиссию и необходимости к четырём часам дня прибыть в аэропорт Внуково для отправки в Припять.

Первый замдиректора Института имени Курчатова Валерий Легасов просыпается в своей московской квартире. За окном солнечное утро. Легасову хочется отправиться за город с женой, но нужно ехать на совещание (партхозактив) в Министерство среднего машиностроения, курирующее атомную энергетику.

Врачи не говорили чернобыльским пациентам, что они обречены

Лечение проходило в зависимости от выраженности лучевых ожогов и степени тяжести лучевой болезни. Во время агранулоцитоза, когда снижаются основные показатели периферической крови (мало лейкоцитов и тромбоцитов), больные для защиты от инфекции должны находиться в асептических условиях – это стерильные палаты с ультрафиолетовым обеззараживанием воздуха, а при их лечении применяли системные антибиотики. Снижение тромбоцитов приводит к повышенной кровоточивости, поэтому при необходимости пациентам переливалась тромбомасса.

Знаю несколько человек, выживших после сильного облучения и умерших через много лет по причинам, не связанным с радиацией. У детей, которые были в зоне заражения, статистически подтверждено увеличение заболеваемости опухолевыми заболеваниями щитовидной железы. Кроме того, у лиц, получивших большую дозу облучения (100 и более бэр), перенесших лучевую болезнь и получивших лучевые ожоги, увеличено количество злокачественных заболеваний крови и рака кожи в области поражения.

Я смотрела по телевизору передачу про « черных туристов», молодежь, которая с интересом рассматривала брошенную технику, которая фонит до сих пор. А сколько этой техники было сброшено в металлолом, сколько переработано на металлургических заводах. Но эти изотопы никуда не деваются. Эта таблица Менделеева, которая была выброшена в воздух, эти 30 Хиросим, они расползлись по всей Украине.

Да, никто не говорит, что человек мутант, у него какие-то не такие уши или две головы. Внешние признаки мутации — не самое страшное. От того, что у человека три соска или три уха, ничего страшного не будет, это мелочи жизни. Они практически не опасны для нормального человека. Дело же заключается в том, что мутации происходят на клеточном уровне, что может проявляться, например, в омоложении болезней.

Где В Москве Лечили Чернобыльцев 6 Больница

Немаловажным является и тот факт, что 6 Городская клиническая больница предлагает довольно высокий уровень профессиональной диагностики и лечения, ведь здесь работают врачи с высокими достижениями в своей области: два доктора наук, 14 кандидатов медицинских наук, 72 врача имеют высшую и первую квалификационную категорию.

Профессор Киндзельский выбрал иной метод лечения: внутривенно вводил в кровь стволовые клетки. В течение нескольких суток они выполняли функции костного мозга, затем умирали и выводились из организма. А тем временем собственный костный мозг больного отдыхал, выходил из криза, и человек постепенно выздоравливал.

Забытые герои

— У нас были пожарные из того же караула Правика, бойцы которого лечились и в Москве. В частности, Леонид Шаврей был в первой шеренге пожарных, а потом с крыши блока «В» наблюдал, что делается в жерле разрушенного 4-го реактора. Недавно он ездил на лечение в Израиль, где по хромосомным аберрациям ему реконструировали полученную дозу — 600 БЭР (острая лучевая болезнь) … Все дело в том, что при пересадке костного мозга мы воспользовались методикой Джорджа Мате, успешно примененной еще в 1967 году во время аварии на АЭС в Югославии. Методика разработана для лечения так называемой цитостатической болезни. А в 6-й московской клинике пользовались методикой, применяемой при острых лейкозах. Их основным отличием было то, что цитостатическая болезнь — это резкое подавление кровообразования, возникающее у онкологических больных вследствие применения лучевой терапии или же медикаментозной, которая имитирует ее. По методике Мате к собственному костному мозгу подсаживают донорский. Пока начнется реакция отторжения, донорский выполняет основную работу по кровообразованию. За это время собственный успевает восстановить свои кроветворные функции. При лейкозе раковым процессом поражен и костный мозг. Поэтому его допоражают радиоизлучением и удаляют. Московским пациентам давали химический препарат метотрексат, имитирующий лучевую терапию.

— Мне напомнили о том, что я как врач буду отвечать за свой подход. Меня заверили, что, если вопреки запрету я пересажу костный мозг водителю Бурчаку, подвозившему стройматериалы к разрушенному четвертому блоку ЧАЭС, и он после операции скончается, я лишусь не только звания профессора. Это были тогдашний первый заместитель министра здравоохранения СССР Щепин и начальник Главного 2-го управления МЗ СССР Михайлов. В то время украинские радиологи фактически были лишены возможности дискутировать с московскими коллегами, поскольку именно последние редактируют отраслевые издания, формируют оргкомитеты научных конференций по медицинской радиологии. Тем не менее для того, чтобы помочь шоферу Г.Н.Бурчаку, врач Б.М.Байтман дает кровь для прямого переливания. Увы, сдвиги незначительны. И тогда водителю, дважды добровольно выезжавшему в зону реактора, пересаживают консервированный костный мозг. И дело начинает улучшаться.

В Москве были наиболее тяжелые пострадавшие. Из 115 пациентов, с предположением у них лучевой болезни, в клинике ИБФ у 108 она была подтверждена. За двое суток Клиническая больница № 6 претерпела реорганизацию, необходимую для приема Чернобыльских пострадавших. Ранее находящиеся на лечении больные были переведены в другие медицинские учреждения.

Медсанчасть №126 города Припять до аварии. Фото с сайта https://pripyat-city.ru/

В день трагедии медпункт, обслуживающий третий и четвертый энергоблоки, находящийся на территории ЧАЭС был закрыт, на момент аварии он работал только в дневном режиме. По технике безопасности дезактивация и переодевание пострадавших должны были происходить в этом медпункте. Но людей приходилось везти сразу в медсанчасть. Практически без защиты, работники больницы сами раздевали и обрабатывали поступавших. Решено было складировать зараженную одежду в подвале здания. Впоследствии в этом легендарном подвале, даже спустя годы, радиационный фон от предметов и вещей превышал предельно допустимый в несколько десятков раз.

Припять подвале МСЧ-126. Фото с сайта https://postalovsky-a.livejournal.com/134288.html

Неудобные тайны Чернобыля: все, кого лечили в Москве; умерли, а все, кто попал в Киевскую клинику; выжили, благодаря одному человеку

Эту историю рассказал сайт “Ukrainian People” со ссылкой на воспоминания, которыми поделилась в сети пользователь Лала Тарапакина, которая обожает разматывать клубки и сопоставлять истории. Например, старое забытое интервью с Анной Губаревой, онкологом Киевского института радиологии и онкологии, которая принимала первых ликвидаторов, завели ее в множество поисковых запросов и многочисленных показаний.

Фотография сделана в 1986 году в Киеве в Национальном институте рака. Пациенты, получившие очень большие дозы облучения на ЧАЭС, сфотографировались с медиками, которые их лечили. Крайний слева во втором ряду — профессор Леонид Киндзельський

Специалисты Института биофизики внесли существенный вклад в изучение патогенеза и клиники лучевой болезни животных и человека, разработку основ создания и синтеза радиозащитных препаратов, средств профилактики и лечения радиационных поражений и их последствий, препаратов, способствующих ускоренному выведению радиоактивных веществ из организма, разработку диагностических и лечебных радиофармпрепаратов, а также средств индивидуальной защиты.

Назревает необходимость научного обоснования норм и правил радиационной безопасности, предельных допустимых доз и концентраций различных токсичных веществ, а также изучения ранних специфических признаков и клиники совершенно новых профессиональных заболеваний и отравлений, вызванных радиоактивными веществами.

Особое внимание уделялось радиационной безопасности в клинике. Физику И.Б. Кеирим-Маркусу была поручена организация этой работы. Строго регламентировалось передвижение и размещение пациентов и персонала. Были установлены специальные посты, где проводился контроль загрязнения одежды, оценивались уровни облучения персонала и пациентов от внутренних источников и наружного загрязнения вследствие выделения организмом и на кожные покровы радиоактивных веществ. Контролировалась обработка кожных покровов.

Прибывшие на скорых медики не имели средств защиты, хотя они более других понимали, что это не простой пожар на крыше 4 энергоблока. Первые пациенты имели не характерные при обычном пожаре поражения. Первый пострадавший, которого осматривал врач Белоконь, был молодой парень, которого вывели с третьего энергоблока. У него отмечалась тошнота, рвота, спутанность сознания, возбуждение, он терял сознание, отмечалось нарушение координации. С места пожара выбегали люди, их состояние было похожим, они кричали, психика их была нарушена. Тем временем все скорые в городе, их было в ту ночь на выезде всего шесть, были отправлены на место ЧП.

Медикам запомнился обожженный Шашенок. Сотрудник пусконаладочного предприятия Владимир Шашенок в момент взрыва находился под питательным узлом реактора, где сходились импульсные линии от главных технологических систем к датчикам. Его нашли придавленного упавшей балкой, сильно обожженного паром и горячей водой. Уже в медсанчасти выяснилось, что у Шашенка перелом позвоночника, сломаны ребра. Марчулайте вспоминает: «Лицо такое бледно-каменное. Но когда к нему возвращалось сознание, он говорил: «Отойдите от меня. Я из реакторного, отойдите». Удивительно, он в таком состоянии еще заботился о других». Шашенок умер в реанимации в шесть утра.

Прибывшая из дома старший фельдшер Т. А. Марчулайте впоследствии вспоминала: «Я увидела диспетчера «Скорой» Мосленцову. Она стояла, и слезы буквально текли из ее глаз. В отделении стоял какой-то рев. У привезенных со станции открылась сильная рвота. Им требовалась срочная помощь, а медицинских работников не хватало. Здесь уже были начальник медсанчасти В. А. Леоненко и начмед В. А. Печерица. Удивлялась, что многие поступившие – в военном. Это были пожарные. Лицо одного было багровым, другого – наоборот, белым, как стена, у многих были обожжены лица, руки; некоторых бил озноб. ».

28 апреля пожарных, ничего не объясняя их родственникам, спецрейсом отправили в Москву в шестую радиологическую больницу. Людмила помчалась за ними. Без специального пропуска туда нельзя было войти, но деньги, данные вахтеру, открыли перед ней двери. Она добралась до кабинета заведующей отделением Ангелины Гуськовой и каким-то чудом, единственная из всех жен, уговорила ту выписать пропуск для пребывания в больнице с 9 утра до 9 вечера. «У вас есть дети?» — спросила Гуськова. Людмила нутром почуяла — нужно соврать. «Да, мальчик и девочка». «Ну тогда вы больше не будете рожать. Хорошо, я пущу вас к нему».

Василий менялся каждую минуту: цвет лица то синий, то бурый, то серый. Все тело трескалось и кровило, во рту, на щеке, на языке появились язвы. Он еще бодрился: 1 мая достал из-под подушки три гвоздики (попросил нянечку купить) и протянул Людмиле. Это были последние, подаренные им цветы. Обнял ее и они вместе смотрели из окна салют, как когда-то мечтали — салют в Москве.

Большинство ликвидаторов скончались в 6-ой Московской клинической больнице спустя 1-3 месяца после аварии. После смерти тела покойных заворачивали в герметичную пленку, укладывали в деревянный гроб. Затем сам гроб заворачивали в слой полиэтилена, после чего погружали в цинковый гроб и запаивали. Могилы с гробами были залиты бетоном, такие железобетонные саркофаги призваны предотвратить радиацию, исходящую от могил.

В тот же день, 26 апреля, герои-ликвидаторы были срочно эвакуированы в Москву и госпитализированы в 6-ю Московскую клиническую больницу, специализирующуюся на лучевой болезни, ныне — Федеральный медицинский биофизический центр имени А.И. Бурназяна ФМБА России.

Больница 6 Москва Радиация

Полковник Александр Сергеевич Гудков, участник тушения пожара 23 мая 1986 г. на 4-м блоке ЧАЭС:
– Перед пожаром никаких медицинских препаратов выдано не было, и лишь через несколько часов после завершения тушения медики передали нам так называемую йодную профилактику, которая уже никакого влияния не оказала. Сразу после выхода из помещения станции по окончании тушения почувствовал себя плохо. Было сильное головокружение, тошнота, поднялась температура тела, но, несмотря на это и на то, что В.M. Максимчук, которого после пожара уложили в госпиталь, сказал мне, чтобы я тоже срочно обратился за медицинской помощью и покинул зону, сделать это не удалось. Сначала пришлось долго и нудно докладывать «высокому начальству» об обстоятельствах тушения, а затем сменяющий меня представитель 1-го управления Главка полковник Трифонов попросил задержаться, чтобы ввести его в курс дела и передать смену.
По прибытии в Москву в радиологическом отделении ЦГ МВД СССР у меня обнаружились следы сильного радиационного загрязнения ступней и участка кожи на бедре. Дозиметрический прибор просто зашкаливал, при этом доктор, осматривавший меня, посчитал, что я привез с собой обувь и брюки из Чернобыля. Проверил, и все стало ясно. Обувь и одежда чистые. Пришлось долго и нудно мыть ноги дезраствором и срезать нити на них. И немудрено, ведь тушить пришлось в полукедах. Каждый заход в зону сопровождался полной сменой одежды и обуви в санпропускнике, и перед пожаром, когда в обычном режиме приходилось ходить на станцию постоянно, в санпропускнике были только хлопчатобумажные робы и полукеды.
Затем я был направлен в реабилитационный госпиталь МВД СССР «Лунево». Так как о втором пожаре на 4-м блоке ЧАЭС говорить и фиксировать было запрещено, всем нам были поставлены не соответствовавшие действительности диагнозы. Мне, например, записали «вегетососудистую дистонию».
Так как через 2–3 недели наступило серьезное ухудшение состояния, я был переведен в Центральный госпиталь МВД СССР. Появились существенные изменения в составе крови, обнаружилось интенсивное внутреннее кровотечение, появилась слабость, повышенное потоотделение. Трудно было самостоятельно встать, постоянно тошнило, кружилась голова. Постоянно ставились капельницы с кровью, делались и различными медицинскими препаратами.
Меня возили на консультации в 6-ю радиологическую больницу, в гематологический и онкологический центры. В результате установлены: диффузный зоб, увеличение, уплотнение, наличие крупных узлов в щитовидной железе, измененный состав крови.
Положение было настолько серьезным, что ко мне, сутками находившемуся в полуобморочном состоянии, несколько раз вызывали жену, чтобы попрощаться.
Пробыв в госпитале более трех месяцев, я был выписан в пятницу, как мне объяснил мой лечащий врач, для того, чтобы не ставить вопрос о комиссовании, на 2 дня (выходные).
В эти дни, будучи дома, я, испытывая постоянную слабость, головокружение, упал и, как потом выяснилось, сломал позвоночник (компрессионный перелом).
Таким образом, я вернулся в понедельник в ЦГ с подозрением на перелом позвоночника.
Была очень большая проблема — хирурги требовали рентгеновские снимки, а терапевты и радиологи категорически возражали, утверждая, что я получил запредельную дозу облучения и дополнительные рентгеновские воздействия могут быть губительны. Все же решили сделать один снимок и подтвердили перелом.
Затем еще более двух месяцев в ЦГ МВД СССР мы проходили лечение вместе с В.М. Максимчуком. Затем реабилитация дома в течение нескольких месяцев.

Другие отделения и службы ГКБ № 6:
— операционный блок (5 операционных столов для оказания экстренной помощи)
— диагностическое отделение
— эндоскопическое отделение
— отделение рентгенодиагностики
— отделением функциональной диагностики
— клинико-диагностическая лабораторией
— кабинет переливания крови
— стерилизационная
— физиотерапевтическое отделение (отделение восстановительных методов лечения)
— аптека
— медицинский архив

Первое больничное учреждение Басманной больницы открылось в 1873 году. 30 октября 1876 года состоялось официальное открытие больницы под названием «Басманная больница для чернорабочих в Москве». Попечительским советом первым главным врачом Басманной больницы был назначен доктор медицины П.Н. Федоров, отец знаменитого русского хирурга С.П. Федорова.

04 Авг 2021      polikurist         203      

Похожие записи
• 
  2022 Какой Налог С Продажи Земельного Участка В Крыму Более 5 Лет
• 
  Кому Звонить В Красноярске Если Отключилось Электричество
• 
  Калькулятор Субсидии На Оплату Жкх В 2022 Году Ростовская Область
• 
  Изъятие Залоговой Машины